Ну а теперь мы продолжаем наш разговор с самим артистом.

В: Юра, видя сегодня реакцию публики после окончания спектакля – из зала не вышел ни один человек: я слышала только гром аплодисментов и крики «браво!» - расскажи мне, пожалуйста, что ты сегодня сделал такого особенного, чего мне не удалось увидеть в этот раз?
Ю: (улыбается) Я не знаю…
В: Нет, я понимаю, что вопрос, несколько риторический, но все-таки, объясни хотя бы то, что ты прочувствовал сам.
Ю: Ну, во-первых, это третий есенинский спектакль, который я сейчас играю подряд: Балашиха, Санкт-Петербург и Москва. В Петербурге был спектакль в театре «Визит» - студия «Карлссон хауз» - я не знаю еще толком, как она называется.
В: Так и называется.
Ю: Это был пробный для них спектакль, когда ребята видели его на видео, а потом предложили мне сыграть его вживую, сказав, что это, оказывается, очень интересно! Причем, мне нравится этот театр тем, что они не занимаются профанацией, в том плане – если они делают детские спектакли, то они делают их такими, что просто от винта! Задача театра – это цеплять душу человека. Вот этот театр – цепляет душу - в детских спектаклях и во взрослых. И вероятно, почувствовав во мне эту же нотку, они меня и пригласили. И я сыграл там «Есенина»..
Сегодняшний спектакль…не знаю, но, естественно, все эти накладки, которые были у нас до спектакля, заставили нас монтировать все в авральном режиме.
В: Да, у меня было полное фойе людей, и я уже не знала, что с ними делать.
Ю: Вот тот-то и оно. И честно говоря, перед началом у меня было какое-то очень странное спокойствие - внутреннее, которого я немного боюсь, потому что оно вытягивает на две совершенно противоположные истории. И ты в этом странном спокойствии абсолютно расслабляешься и играешь непонятно как – ну, для меня: и вдруг в тебе что-то включается. Либо это спокойствие вызывает необязательность: бывали такие случаи, когда сижу перед спектаклем, чувствую это спокойствие внутри, потом выхожу на сцену и понимаю, что я ничего не могу выдать и работаю очень аморфно. В этот раз опять возникло это ощущение и я не знаю, что делал сейчас на сцене: я понимал, что я говорю… А, еще один момент: просто низкий поклон именно московской публике за вот эту очень интересную тишину, которая сегодня стояла в зале. Это какое-то внимание, когда они… Питерская публика, как я уже говорил, она немного дистанционна и эту дистанцию надо как-то пробивать, сокращать. Сегодня я вышел на сцену и увидел, что нет этой дистанции: можно работать. (Юра произнес эти слова с особым удовольствием – В.)
В: Ты сразу это увидел?
Ю: Да, я это почувствовал: когда выхожу на сцену, то я не понимаю, я чувствую…
В: Первые моменты спектакля всегда оценивающие: а что же он выдаст? Ведь твое имя еще не многим знакомо.
Ю: Но, тем не менее, тишина была очень интересная..
В: Ну вот, ты вышел к зрителю с этим своим спокойствием и дальше как ты себя чувствовал? Увидел зал…
Ю: В данном случае я не видел людей, потому, что сегодня свет был выставлен так, что для меня весь зал был в темноте.
В: Вот так даже?
Ю: Да. Я когда выходил из света…
В: А тебе так легче играть? Тебе же всегда нужны глаза..
Ю: Честно говоря, в данном случае, мне это не мешало. Вот когда я играл в театре «Визит» - там тоже был так простроен свет, что я не видел глаза зрителя, и это мне мешало. В Доме журналиста к этой ситуации я уже привык, поскольку играю на этой площадке уже третий раз. И вот сегодня я очень хорошо почувствовал эту удивительную тишину.
В: А как ты вообще ее чувствуешь? Ведь она могла быть и равнодушной, когда зритель, сидя в зале, откровенно скучает.
Ю: На самом деле, это чувствуешь чисто технически. Когда тишина равнодушная – она немного поскрипывающая и дыхание в зале слышится по-другому. Когда тишина неравнодушная, то ничего этого нет: я не знаю, как это объяснить. Это, как у Блока – «Несказанное…». Это я ощущаю, когда выхожу на сцену – я не думаю, я чувствую, и я иду вслед за своими чувствами. Вот я вышел сегодня – и мне сразу понравилось вот это ощущение тишины, вот этого внимания. В зале была не настороженная публика, им было интересно, а что же он сделает? И все.. дальше все пошло. Я понимаю, что в этот раз я мог сделать огромные паузы, но я их не делал, но понимал, что мог сегодня сделать просто мхатовские паузы, когда бы все равно не скрипнул бы стул, и слышно было, как муха бы пролетела. На протяжении всего спектакля я слышал вот это ощущение зала и… тишина абсолютная. И что удивительно – она мне очень помогала, потому что, когда я слышал в коридорах шаги (да, к сожалению, посторонние звуки очень сильно проникают в зал – В.), которые меня раньше очень сбивали, но вот эта тишина внимания в зале – она мне очень помогала. Очень помогала. И поэтому я не мог обмануть это ожидание. И вот это спокойствие, которое в этот раз было внутри меня, наверное, сыграло мне сегодня хорошую службу.
В: Окончание первого отделения спектакля. Как ты себя чувствовал?
Ю: Я был в материале, был в спектакле: была бы возможность, я даже не делал бы антракта, а продолжил бы дальше.
В: Зрителя пожалей… Такой накал выдержать без антракта очень нелегко.
Ю: Вот именно с этой точки зрения я его и делаю.
В: Ну нельзя на таком немыслимом градусе продержаться полтора часа – это безумно тяжело.
Ю: Наверное. Когда я ушел со сцены на антракт, мне очень понравились те аплодисменты, которые прозвучали. Вот, как капля дождя: бум, бум и пошли… Они были какие-то очень сдержанные, очень…
В: А я их слышала и по их звучанию, поняла, что это твоя победа.
Ю: Нет, самого себя хвалить в этом плане…
В: Нет, это вовсе не похвала – это просто действительная реальность.
Ю: Когда я сам смотрел хорошие спектакли и когда они заканчиваются, то понимал, что надо бы сказать спасибо, в смысле аплодисментов, но очень жалко нарушить вот эту атмосферу. И вот такое ощущение у меня возникло и на нашем спектакле, и это было приятно.
В: Да, если бы мы не включили свет, то публика могла бы еще долго тебя слушать: я видела, что люди даже не собираются выходить из зала.
Когда спектакль уже сыгран, каковы твои ощущения? Усталость, неудовлетворенность собой в каких-то моментах, ведь я знаю, насколько ты всегда критичен к себе.
Ю: Нет, в случае с есенинским спектаклем у меня нет ощущения неудовлетворенности собой, потому что, именно в этом спектакле, все, что надо доказать – я уже доказал и у меня уже нет необходимости делать это снова. Я сейчас рассказываю эту историю… все, и другое меня уже не интересует. Да, у меня немного мистическое отношение к этому спектаклю: я никогда не знаю, какой он будет в следующий раз. Меня всегда поражает, когда я вдруг ловлю себя, что начинаю чувствовать не мою пластику, а какую-то другую. Это не мои движения: что-то существует вне меня, которое это делает. Я не знаю, что это. Но вот в этом спектакле у меня не возникало ощущение другой пластики, которое я почувствовал в Балашихе. Странное ощущение абсолютного спокойствия, когда я чувствовал свое тело, свою пластику – и это было, в данном случае, именно моя пластика движений, слов – это было мое. Но это вовсе не пофигизм или ровное ощущение: это было что-то другое. Перед спектаклем надо настроиться и на это может понадобиться несколько минут
В: Это что-то чисто техническое?
Ю: Да. И вот сегодня у меня на это просто не было времени, но оно возникло в процессе спектакля. Я чувствовал, что делает мой персонаж, и тут уже нет разговора обо мне, потому что, в данном случае, я являюсь просто физическим носителем этих действий.
В: Да, спектакль необыкновенный, мистический.
Ю: Да, потому что я никогда не знаю, чем он закончится. Он может быть очень лирическим, может быть очень тихим, очень трагедийным – и такое было.
В: Да уж, мне никогда не забыть тот июльский, в «Бродячей собаке», когда меня от твоего «Черного человека» буквально, просто трясло.
Ю: Да, там было несколько очень странных ощущений: этот спектакль, который идет порою уже независимо от меня. Вот такое же чувство у меня постепенно начинает возникать от нашего чеховского спектакля. Мы перед спектаклем думаем одно, а выдаем совершенно другое.
В: Ну, вот такой, последний вопрос – а как бы ты сам охарактеризовал сегодняшний спектакль? Какой это был Есенин?
Ю: Наверное, душевный.
В: И поэтому я увидела человека со слезами на глазах?
Ю: А, нет… В этот раз он был исповедальный: это была исповедь. Я просто себя ловил на этих ощущениях, потому, что там есть моменты, на которых ты… Вот «Письмо к женщине» - это должно быть только исповедальное… Я рассказывал свои ощущения, ощущения, которые, наверное, были и у Есенина. И это, скорее всего, цепляло зрителя, потому, что когда ты открываешь душу, тогда…
В: Человек, который смотрел сегодня четвертого Есенина, сказал, что он обязательно пойдет и на следующего. Вот, наверное, это о многом говорит.

Фото – Анастасия.

Валентина К. - директор Юрия Решетникова

Отзывы о спектакле
Ольга Васильевна (г. Москва)


4 марта опять спектакль Юрия Решетникова и опять в Центральном доме журналистов: «В своей стране я словно иностранец».
Уже не первый раз я смотрю этот спектакль, и опять он меня притягивает. А уж об этом исполнении надо сказать особо - несколько дней я хожу под его впечатлением. Не смогла даже сразу написать – эмоции одолевали так, что не давали сложиться словам. Никак не могла прийти в себя после спектакля. Это было чудо!
Билета не было, но я не сомневалась, что куплю его перед спектаклем и не ошиблась – нашлось даже одно место на самый первый ряд (в этом зале нулевой) – практически в середину, что позволило видеть артиста в непосредственной близости и ни на что не отвлекаться.
Зрителей собралось много. Пришлось даже постоять в очереди, чтобы пройти в зал, так как дверь открыли минут за пять до назначенного времени спектакля – зал освободили позже оговоренного времени, и артисту еще требовалось время, чтобы как следует все опробовать – и свет и звук. Думаю, Юрию приятно было видеть много зрителей в зале. Сегодня знакомых мне по предыдущим спектаклям человек пять, если не ошибаюсь, остальных видела впервые. Думаю, что новые зрители это не только заслуга продажи билетов через кассы, а и людская молва о прекрасном петербургском артисте, работающем только в ему одному присущей манере.
Я очень люблю ходить на спектакли Юрия – это каждый раз праздник, каждый раз видишь другое прочтение артистом материала. Вот и в сегодняшнем спектакле было что-то такое, чего я не видела в предыдущих спектаклях. Начался спектакль - и исчезло все, я уже не видела ни сцены, ни зрителей. Остался только Юрий – Есенин. Поразило совершенно новое исполнение. Временами я еле сдерживала наворачивающиеся слезы. Я видела слезы и в его глазах, все переживаемые чувства отражались на его лице.
В первом отделении поражала непривычная тишина (чей-то кашель не считаю), все-таки при прошлых исполнениях этого спектакля какая-то реакция зала ощущалась, а здесь мне даже вспомнились слова Юрия о петербургской публике, реакцию которой на концерт определить трудно.
Декораций опять практически нет, но вот звук колоколов, характерное движение занавеса, и воображение дорисовывает остальное. Стул, ступеньки, пиджак – все работает на создание образа, а чего стоит воображаемая пиала в руке Юрия, «пьющего чай в чайхане»!
При прочтении «Письма матери» – обыграл даже лежащий на краю сцены – в уголке букет цветов.
Весь спектакль прошел «на одном дыхании» – я просто в восторге. Спектакль закончился, а в зале настоящий праздник – аплодисменты не смолкали - зрители не хотели отпускать артиста, как не хотелось расставаться!
Благодарю Юрия Александровича за подаренный еще один прекрасный вечер и с нетерпением жду следующего спектакля. Огромное спасибо за подаренное счастье!

Анна Семченко (г. Москва)
Спасибо огромное за необыкновенное действо! Оччень понравилось! Были моменты, когда прям комок в горле стоял и дух захватывало! Для меня это было совершенно новым прочтением стихов С.Есенина.

Александра Киселева (г. Ногинск)
Мне тоже очень понравилось!)Думаю, Юрию удалось сделать очень важную вещь: заставить зрителей поверить, что перед ними живой поэт, такой, каким он был на самом деле!
Безумно рада, что звучали знакомые (и не очень знакомые) есенинские строки, причём исполнение моих любимых стихов совпало во многом с моим внутренним их прочтением, что тоже очень важно!)
Спасибо огромное Юрию, впечатление самое хорошее!!!)

Weide (г. Москва)
Хотела поделиться впечатлениями сразу же, но не смогла, и не только по причине занятости (со временем действительно была напряженка), но потому что этот спектакль был настоящим потрясением. Найти слова, чтобы точно выразить чувства, оказалось не так уж и легко. Не знаю, можно ли это назвать культурным шоком ( есть такое модное выражение), но если можно, то в лучшем его понимании.
Еще на предыдущем спектакле Юрия Решетникова, когда он под занавес прочитал два стихотворения С.Есенина, мне сразу показалось, что это будет что-то необыкновенное. Так оно и оказалось.
Вот ТАКОГО Есенина я еще не слышала и не видела. Все очень естественно и потому правдиво. Юрий Решетников попал в самую точку. И подбором материала (представляю, какой это огромный труд!), и тем, как он выстроен, и тем, как он был прочитан и еще и обыгран. Вот именно такой Сергей Есенин мне (думаю, что не только мне) и дорог, и близок, и понятен. Особенно поразила меня одна, всем нам известная строка «Теперь в советской стороне я самый яростный попутчик» в Юрином исполнении. Вот это – правда. Господи, здесь все не так, как мы привыкли слышать. Здесь и ирония, и горечь, и обида, и жалость, и отчаяние, и все. Потрясающе!
Когда я бываю на спектаклях Юрия Решетникова, я обращаю внимание на публику, особенно на молодежь. Лица хорошие, умные. Очень хотелось бы , чтобы эти хорошие ребята никогда не почувствовали себя иностранцами в своей стране. На этом спектакле на лицах многих были слезы. Да что ж тут удивительного! Я и сама еле сдерживалась. Моя подруга, учитель, не могла их сдержать. А когда я увидела заплаканное лицо Анастасии, которая уже, наверное, не один раз видела и слышала это, ну что тут скажешь… тут можно говорить только о таланте исполнителя.
Вообще, всякий раз, бывая на спектаклях Юрия Решетникова, я ощущаю и получаю духовную радость (как же она нам необходима!) и мне всегда хочется, чтобы о таком замечательном актере узнало как можно большее количество людей и чтобы большее количество людей эту духовную радость получили. Некоторые мои коллеги уже тоже соприкоснулись с этим счастьем и радостью.
Короче, спектакль «В своей стране я словно иностранец» (а название-то как точно подобрано!) – это, конечно, явление в нашей культуре. И Юрий Решетников – тоже явление в нашей культуре, и явление замечательное.
Юрий Александрович, желаю Вам всего самого доброго, а главное, конечно, здоровья. Жанр (не знаю, правильно ли это терминологически, - Литературный театр – это жанр?) Вы избрали себе нелегкий, поэтому здоровья – прежде всего. Спасибо Вам и Вашим коллегам, в частности, Валентине и Анастасии.
Будем ждать следующего спектакля.
Нина и мои коллеги.

Анастасия (г. Королев)
Видела эту программу четыре или пять раз. Я не просто люблю этот моноспектакль, он для меня является воздухом и светом, и без него жизни моей уже нет, как может быть, и без других программ Юрия Решетникова.
В этот раз мы впускали зрителей очень поздно (как уже говорила Ольга Васильевна), т.к. предшествующее мероприятие закончилось совсем незадолго до начала спектакля, и я здорово переживала, успеем ли мы вовремя или же нет. Можно сказать, что успели.
Спектакль был удивительный. Не просто сильный, не просто эмоциональный, а удивительный. Я не рыдала, но была близка к этому. Если бы был в программе "Черный человек" еще раз, то слезы у меня можно было бы и заметить. В перерывах между управлением светом и звуком и фотографированием я, в какой-то момент поняла, что меня всю трясет. Это не просто от ответственности, которая на меня возложена, а это от программы, от прочтения произведений артистом. Потрясающе, гениально, сильно, проникновенно.
Перед началом у меня спросили: "А куда я попал?" Мой ответ был: "На моноспектакль". Зритель же сказал, что пришел посмотреть на пьяного поэта. Ну да, просмотр безруковского сериала только поспособствовал таким утверждениям. Каким же на самом деле был поэт, показанный Юрием? Нет, только не пьяным. Совершенно иное прочтение, не ТО, что представляют себе зрители перед тем, как сесть на свои места. И искренне радостно видеть ТЕ восхищенные взгляды людей, впервые видевших настоящего Есенина, чей образ смог так талантливо воплотить на сцене замечательный петербургский актер Юрий Решетников.